Без срока давности

7 февраля в администрации округа состоялось награждение победителей и участников муниципального этапа Всероссийского конкурса сочинений «Без срока давности» среди обучающихся школ Александровского округа.

Цель конкурса: сохранение и увековечение памяти о трагедии мирного населения СССР – жертвах военных преступлений нацистов и их пособников в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
В конкурсе приняли участие 14 школьников. Три номинации – три победителя:
5-7 классы – Костин Кирилл (школа № 6, учитель Маслацова Е. В.)
8-9 классы – Рахимкулова Мохинур (школа № 6, учитель Звягинцева Е. С.)
10-11 классы – Савина Дарья (школа № 1, учитель Созинова Н. П.)
Мы решили опубликовать их сочинения. И первым представляем вам рассказ Дарьи Савиной, учащейся 10 «Б» класса школы № 1.

Женское лицо войны.
Чердаки домов хранят в себе много тайн о бывших жильцах, много вещей с уникальной историей. На одном из таких чердаков мне посчастливилось найти такой предмет. Мы тогда купили дом и готовились с семьёй к переезду. На чердаке я оказалась случайно, но моя находка меня удивила и заинтересовала. Это была небольшая, наполовину обгоревшая, почерневшая от сажи записная книжка с тёмно-синей обложкой. Она была сдавлена между кирпичами. Возможно, её поэтому долго никто не замечал. Я взяла в руки эту книжку. Она была очень тоненькая, видимо часть листов выпала. Сами листы были желтые, старые, исписанные мелким красивым почерком, кое-где испачканные какими-то бурыми пятнами. По форме записей я догадалась, что в руках у меня оказался дневник девушки. Я спустилась с чердака со своей драгоценной находкой. Уселась в кресло у окна и приготовилась прочитать историю чьей-то любви. Ведь девушки всегда доверяют сердечные тайны своим дневникам. Но… прочитав первые строки, я поняла, что передо мной дневник медсестры Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. В дневнике, к сожалению, более-менее сохранилось лишь несколько записей, но даже по ним можно понять и прочувствовать, что испытывала тогда совсем юная девушка, ещё вчерашняя студентка...
28 октября 1941 года.
Мы приехали. 5 ночей шли пешком на фронт. Мороз был под сорок градусов, нам дали валенки, полушубки, рукавицы, шапки- ушанки. Мы шагали только ночами, до линии фронта, где расположена наша часть, 369 стрелковая дивизия 29-ая армия и, в частности, наша дивизия и наш 451 медсанбат, где мы оказывали помощь. Там мы за сутки должны были развернуть наши взводы. Сначала сортировочную, помывочную, затем перевязочную, хирургическую, госпитальную и вакцинную...
29 октября 1941 года.
Дошли до какой-то деревни. Вся деревня была разбомблена. Мы зашли в один лучше всего сохранившийся дом. Решили затопить печку, погреться и немножечко согреть воздух. Начали топить, а там была заложена мина, и она взорвалась. Наш фельдшер была очень тяжело ранена, мы ее, к сожалению, потеряли. Я выжила. И ведь знали фашисты, что придут русские и обязательно затопят печь..,
30 октября 1942 года.
Немецким бомбардировщикам удалось прорваться сквозь ПВО. У нас уже много тяжелораненых, они переполнили две наши палаты и даже приемную, от раненых нельзя отойти. Я разрываюсь между ними… то один, то другой зовут меня. Их голоса переполнены невыносимой болью и страданиями, от них мне самой становится больно.
7 ноября 1942 года.
Бомбили весь световой день: вечер и до полночи мы обрабатывали раненых, затем сёстры ушли отдыхать. А у меня дежурство. Ночь я с лампой в руках обходила по очереди раненых: не промокла ли где повязка, не ослаб ли пульс, не помирает ли. Осмотрев последнего, я опять начинала обход с первого, так как раненых было несколько десятков и времени на такой осмотр уходило много. У раненого кочегара Сычева почти исчез пульс, нос стал заостряться. Пришлось мне разбудить хирурга, и мы срочно влили раненому кровезамещающий и противошоковый растворы, но все это помогло только на время. Тогда Анатолий Васильевич решительно сказал, что Сычеву нужно влить кровь. Консервированной крови у нас не было, и я предложила свою, поскольку у меня универсальная группа крови. Я села на табурет в перевязочной, санитарка туго затянула мне жгутом левую руку выше локтя, вена вздулась, и хирург через иглу-трубочку быстро заполнил стакан моей кровью. Локоть мне забинтовали, затем мы пошли с кровью в палату и втроем влили Сычеву через такую иглу мою кровь из стакана. Надеюсь, ему станет лучше.
8 ноября 1942 года.
Снова тревоги, бомбёжки, новые раненые, и только часам к 23, когда кончили перевязывать и оперировать, мы вспомнили, что сегодня 25 годовщина Октября! Мы уселись при керосиновой лампе, выпили положенные праздничные сто грамм, вспоминали свою работу за эти дни — дружную, слаженную, самоотверженную. И очень мы друг друга все любили в этот вечер. Потому что именно при таких обстоятельствах и при такой работе человек проявляет вершину духа и любви. В этот момент, казалось, война прекратилась на время. Утихли взрывы, рассеялся дым и за грязным от пыли окном тускло засверкали звёзды. Так было хорошо, спокойно. Как же хотелось, чтоб побыстрее кончилась война...
Вот и всё, что оставила жизнь нам на память о военной медсестре. Не сохранилось даже имя. Несколько пожелтевших листочков в полуистлевшей записной книжке заставили меня живо представить её....
Это была молодая девушка лет 23-х, среднего роста. Очень обычная. Её волосы были достаточно ухожены, несмотря на все условия, в которых она находилась, для удобства они были заплетены в косу и спрятаны под медицинской шапочкой. На тонких усталых руках надеты светлые перчатки, скрывающие худые пальцы и мозоли. Но даже с мозолями её ладони оставались такими же тёплыми и нежными. Лицо медсестры тоже скрыто маской, не выдающей большинства проявлений эмоций, но лишь заглянув в её усталые, покрасневшие от бессонных ночей глаза, можно было понять, что эта юная героиня отдаёт всю себя своей работе, это её долг.
Мне предстоит проделать большую работу: я намерена выяснить, кто жил в этом доме до нас… и попытаться найти хоть какую-то ниточку, ведущую к автору дневника. Мне очень хотелось бы застать её в полном здравии, отдать дневник и попросить рассказать больше о своей жизни.
Все мы уважаем труд врача, сделавшего операцию, но очень часто забываем о тех, кто после операции выхаживает больного. Мы знаем много героев Великой Отечественной войны: лётчиков, танкистов, партизан, разведчиков, но так мало сохранила история информации о медсестрах. Медсёстры — это женщины, девушки, осознающие помощь ближнему как свой долг, принимающие чужую боль как свою, способные вынести тяжкие испытания и не потерять человечности и доброты. Санинструкторы в годы Великой Отечественной войны, вытаскивая раненых с поля боя, выхаживая их, прикрывая их своим телом во время бомбёжки, неимоверно уставая, но при этом улыбкой и добрым словом поднимая настрой бойцов, верили, что смогут спасти всех. Хрупкие девушки, женщины обладали не меньшей силой духа, чем мужчины, которые с оружием в руках защищали Родину от фашистов. А после войны медсёстры скромно растворились в мирной жизни, в семейных заботах. И только их дневники и фотографии напоминают нам, что у войны может быть женское лицо.
В основу рассказа легли воспоминания военных медсестёр Равдиной Тамары Владимировны и Журиной Татьяны Алексеевны.